Эвэды турэн инэӈин
Дуннэдув
Алитет Немтушкин
Омӈорокив би турэнмэл,
Омӈорокив давлавурвал,
Эвунав, минду эсалви,
Эвунав, гукэллу, серви?
Омӈорокив дуннэви би
Хуӈтут инди биллэкив би,
Эвунав минду ӈалэлви,
Эдядави билдеӈэв би?
Хуюкунди бэеткэнди
Икэрвэл би салчав
Этыркэрдук луӈурилди
Нуӈарватын долдычав.
«Ехорьевэ» дярдакар
Миннун икэдеӈкитын,
Морорвотын бэюсэл.
Серви тылиӈкитын.
Он-ка, би синду тэдёдем
Гунэкис, — эру турэнми
Инденэ оридечэн.
Эвэдыт энинми!
Давлавурви минӈил
Дуннэт эрилкэллу
Меварватын илэл
Чиват улгэнкэллу.
Омӈорокив би турэнмэл
Меванми куйкидяӈан,
Амӈадув энэ балдыра
Икэнми лапкэндеӈэн!
Земле моей
Алитет Немтушкин
Коль забуду родную речь,
Песни те, что поет народ,
Для чего же тогда беречь
Мне глаза, и уши, и рот?
Коль забуду запах земли
И не так ей стану служить,
Для чего же руки мои,
Для чего мне на свете жить?
Ветер мне колыбельную пел.
Цвел подснежник среди камней,
И в тайге, на тайной тропе,
Мох стелился под ноги мне.
Лес со мной плясал ёхорьё, *
Мягкий снег меня обнимал.
Ночью в чаще выло зверьё,
Я тоску его понимал.
Как могу я поверить во вздор,
Будто слаб мой язык и мал,
Если матери смертный вздох
Эвенкийским словом звучал?
Коль смогу в душе сохранить
Землю милую до конца,
Будет слово моё входить,
Точно друг в людские сердца.
А забвеньем ей отплачу,
Станет сердце пустым, как чум, —
Старым, драным чумом на снегу,
И замерзнет песня у губ