Бывало и такое. Рюкзак на дереве, или два месяца у оленеводов

ИЛКЭН. В связи с проведением очередного съезда оленеводов Якутии и Игр народов Севера в Якутске вспомнил историю из далекой юности.

Время подъема оленеводства

Так, в первой половине 80-х годов прошлого века работал в аппарате Жиганского райкома комсомола. Весной, в середине марта меня в составе группы специалистов совхоза направили в оленеводческое стадо Баханайского отделения,  находившегося в предгорьях Верхоянских гор. До этого не приходилось жить среди оленеводов, не считая встреч во время совещаний, проводимых в райцентре.

Это — советское время, когда отрасль в районе успешно развивалась, поголовье северных красавцев достигало около 30 тысячи голов. Помогали все предприятия улуса, прикрепленные за бригадами, было движение “Молодые — в оленеводство”, действовали агиткультбригады и т.д.

Но эти заметки о личных, порой “смешных”,  впечатлениях молодого человека, впервые попавшего в такие условия. Хотя призывал комсомольцев наслегов идти продолжать дело предков, как того требовали партия и советские органы.

Летели мы на вертолете, приземляясь по пути и  оставляя людей по разным местам, где находились оленебригады.

Будни оленеводческой бригады

Руководителем у нас был главный зоотехник совхоза Иннокентий Лебедев, ставший потом директором, еще ветврач Ирина Анисимова. Мы не только проводили так называемую “политическую учебу” среди пастухов, но и участвовали в повседневных их делах.

Начинался отел оленей. В бригаде в основном были молодые ребята: Гоша Николаев, Алексей Иванов, к сожалению, сейчас не помню всех имен. Местность, куда мы прилетели, где важенки рожали оленят, назывался, если не ошибаюсь, Быраньджа.

Мы ходили вместе с парнями пасти оленей по глубокому снегу, помогали по мере возможности ухаживать за тугутами, кололи дрова, следили за печкой, словом, исполняли все обязанности нелегкого труда оленеводов. Стал различать животных по масти и именам, узнал, как называются и пользоваться теми и иными оленьими принадлежностями. Связь с миром поддерживалась при помощи радиостанции, крутя до упора рычаг аппарата: “Соболь, соболь, как меня слышите?!”

Рюкзак красного цвета

Помню, у меня с собой был рюкзак красного цвета из плащевой ткани. Вместе с другими вещами он лежал в нартах, укрытого брезентом и перевязанный веревками.

Однажды утром услышал громкие возгласы людей. Высунулся из палатки. Оказалось, что ночью приходил к палаткам медведь, раскидавший вещи из саней в поисках лакомства. Собаки, видимо, испугавшись грозного зверя не подали голос. Кое-что ему удалось добыть, например, банки сгущенного молока, раскиданные на снегу.

Мой рюкзак, распоротый в одном месте когтем, хозяин тайги забросил высоко на дерево. Пришлось залез туда и скинуть его вниз. Все смеялись: “Наши вещи изодраны и выброшены на землю, а твой — на дереве. Видимо, местный “хозяин” решил отметить, мол, “опасности не представляет, что с него взять?!”

Затем все содержимое нарт было перенесено на высокий лабаз.

Охота на медведя

Члены бригады решили, из-за угрозы жизни людей и оленей нужно умертвить вышедшего из берлоги опасное животное. Недалеко от стойбища они соорудили специальное устройство для приманки и лова медведя, суть которого состояло в том, что животное должно быть придавлено большим дерево.

Через пару дней вижу, как они растянули большую шкуру амака (медведь, по эвенкийски) на дерево и провели обряд поклонения духам природы. Все это было мне интересно и волнительно, ведь до этого не жил среди кочующих сородичей…

Были еще и другие не менее интересные моменты, связанные с пребыванием в предгорьях Верхоянских гор, например, с поиском отбившихся оленей, встречи с сохатым, с разделкой оленьей туши…

Действительно, они настоящие дети природы, умелые оленеводы и охотники, носители традиций предков,  не то что, мы, выросшие и учившиеся в поселках и городах. Разумеется, трудно было с ними тягаться в сноровке и умению жить и работать в таких условиях, многое пришлось узнать в реальности.

В свободное время мы рассказывали друг другу разные истории, резались в карты, строгали курительные трубки, куда заправляли курево из сигарет. Впрочем, часто по вечером я падал в постель от усталости и впечатлений  трудного для меня, но обычного для них, трудового дня…

Долгожданный вертолет

Наступил конец апреля, снег везде стал постепенно таять. Работа по отелу продолжается. Мы ждем вертолет. Но по разным причинам прилет откладывается.

Пришел май месяц. Праздники 1 и 9 мая отметили вместе с оленеводами.

Наконец, прилетел долгожданный вертолет с продуктами и вещами для бригады. Попрощавшись с ребятами, ставших нашими друзьями, забрав посылки от них к родным, улетели в Жиганск. Эта командировка запомнилась мне на всю жизнь. К сожалению, не смог найти у себя черно-белые фотографии, сделанные мной в то время.

За два месяца по настоящему на себе прочувствовал, что такое жизнь оленевода в палатке, вдали от обычных благ так называемой цивилизации. Так, я сам, потомок династии оленеводов и охотников, впервые узнал то, чем занимались мои предки. Да, и сейчас есть люди рода Христофоровых (по разным фамилиям), продолжающие вести оленеводство.

Потом, работая журналистом в районе и в республике, не раз бывал в разных местах региона, вместе с  чиновниками и депутатами,  на час-два, гостивших у оленеводов. Но это совсем не те впечатления, что впервые были в Быраньдже.

Валентин ХОТУ