Основы обработки ровдуги предками нашего рода

Я родилась 15 августа 1959 года в верховье ручья Киэн Yрэх, берущего начало из реки Амга. Мама рассказывала, что родила меня в период смены места выпаса оленей, как только почувствовала, что близятся роды, слезла с оленя и прилегла за большим буреломом, чтобы прикрыться за мощными корнями дерева. Там и родила, сразу после рождения меня укутав уложили на перину из мха. С того момента и по сей день моя жизнь неразрывно связана с тайгой и оленеводством.

Оба моих родителя выросли и прожили всю жизнь в тайге, занимаясь оленеводством. Мама была потомком рода Корниловых, ее отец — Корнилов Степан Афанасьевич, мать – Павлова Марфа. Отец матери – мой дедушка был родом из Олекминского улуса. Отца моего звали Василий Гаврильевич Авелов, потомок рода Авеловых, проживавших в местности Хаппарастаах, на котором впоследствии были образованы одноименное село и колхоз. Его отец – мой дедушка Гаврил Авелов в довоенное время работал председателем колхоза, погиб на войне, как и все его пятнадцать братьев.

К шитью меня привела бабушка Марфа, с раннего детства при шитье садила меня рядом с собой и давала иголку с ниткой, учила шить. Как помнится, я всегда сидела рядом с ней шила маленькие кисеты для соли, штопала одежду, слушая как она непроизвольно при шитье напевала себе под нос мелодии эвенкийских мотивов.

Позднее я уже стала сама шить летние рубахи из ситца для матери, отцу брезентовые штаны, кожаную перевязь для патронов, варежки, портянки.

Александра Васильевна Маркова

Перед шитьем шкуры оленя и лося проходили тяжелый и длительный процесс обработки. Выделку ровдуги из шкуры лося или оленя родители начинали с ее тщательного вымачивания. Вымоченную шкуру мездрили, удаляли прирези мяса, подкожную пленку и соскабливали шерсть. Затем полученную кожу тщательно растягивали и сушили. Уже высушенное полотно кожи скребли специальным скребком с завернутыми краями, тем самым разрыхляли волокнистую поверхность мездры.

Долговечность и влагоустойчивость кожи увеличивали задымлением. Дымленые арканы, веревки из кожи очень крепкие, не мокнут, могут использоваться на протяжении нескольких лет, в свою очередь одежду из дымленой кожи даже можно было стирать.

Мама и бабушка процедуру дымления всегда начинали в июне, после отела важенок и рождения оленей. Маленькой помню их разговоры о том, что дым ядовит. Они говорили, что нельзя находиться рядом с ним человеку с открытой раной, поэтому и ждали окончания отела всех важенок, восстановления их после родов. Дымление проводили следующим способом: по типу шалаша по кругу вплотную укладывались крепкие жерди, под которыми оставляли тлиться мертвые засохшие деревья, а также влажную древесную труху, чтобы дым от нее шел наверх через жерди. На выложенные жерди укладывали все ранее вымездренные шкуры, камусы, свежие арканы, веревки из кожи и укрывали их тщательно корой дерева так, чтобы дым практически не выходил наружу. Этот процесс занимал в среднем около двух суток. При этом для беспрерывного дымления время от времени постоянно необходимо было под жерди подкладывать труху. Готовность дымленой кожи определяли по специфическому желтоватому оттенку с золотистым отливом. В литературе также встречаются заметки первых землепроходцев и путешественников, которые описывали повседневную одежду эвенков, подчеркивая ее золотисто-желтый цвет, т.е. цвет дымленой кожи.

Супруги Марковы на охоте

После дымления кожа становилась очень твердой, не сгибаемой. Для того, чтобы ее слегка размягчить все твердое полотно усиленными движениями пропускали через «талкы» — кожемялку, изготовленную из дерева лиственницы, затем снова скребли, тем самым удаляли верхний слой кожи.

 Затем кожаные полотна смазывали сырыми оленьими мозгами и оставляли хорошенько пропитаться, кожу лося при этом на спине надрезали, чтобы толщина кожевенного слоя была одинаковая. Пропитанную мозгами кожу замачивали в воде, после выжимали и оставляли свернув на часа четыре под грузом больших предварительно очищенных камней давая вытечь оставшейся жидкости . В это время находили и готовили специальное дерево для выжимки из кожи лишней влаги. Это должно было быть стоячее высыхающее дерево, чтобы на нем уже не было смолы, которая может испортить кожу. Его предварительно очищали от коры, удаляли сучки, чтобы оно было гладким и ровным. Вымоченную кожу сложив в длину обвивали вокруг подготовленного дерева в кольцо, на свободный конец обвитого полотна привязывали довольно толстую деревянную палку размером с полметра, которой медленно прокручивали полотно, тем самым выжимая из него воду. Это очень трудоемкий процесс, требующий крепких мужских рук.

Чтобы отжим был равномерный кожаное полотно время от времени снимали с дерева и перевязывали, меняя каждый раз раскладку. После того как большая часть воды стечет с кожи начинался заключительный процесс ее разминания.

Разминали кожу руками скручивая и растягивая ее в разные стороны. Кроме того, положив на округленную доску кожу скребли и вытягивали специальным приспособлением «кэдэрээн» для выжимки оставшейся влаги. Между этими действиями кожу также развешивали на перекладине для подсыхания. Затем мяли до полного просыхания, не выпуская из рук.  Правильно выделанная кожа становилась мягкой, эластичной и очень приятной на ощупь.

Обработанную указанным способом кожу складывали и завернув в ткань носили с собой, из нее можно было сшить все что угодно. Обработанная лосиная кожа отлично годилась для подошвы торбазов, так как была плотной, потому долговечной, сохраняла тепло, что даже в лютые январские морозы в них не мерзли ноги.

Сейчас же все меньше оленеводов шьют для повседневной носки одежду из натуральных тканей, полученных по методам наших предков, приобретая готовую фабричную одежду, мотивируя тем, что не требуется большое количество времени и сил на пошив. Вместе с тем я, как человек до сих пор проживающий в тайге и занимающийся оленеводством, охотничьим промыслом, отдаю предпочтение натуральной национальной одежде, она как никакая другая сохраняет тепло, при этом легкая и не сковывает движения. До сих пор я в свободное от работы время также, как мои мама и бабушка, вечерами в таборе шью одежду для себя и своих сыновей, иногда, как бабушка, напевая знакомые мотивы.

Более 3000 лет наши предки вели традиционный образ жизни, занимались оленеводством, передавая культуру и традиции народа из поколения в поколение до наших дней. Олень для нас эвенков всегда означал жизнь, если есть олени, значит есть пища, одежда и транспорт. Вед не даром в эвенкийском языке даже есть поговорка — «Орон ачин — эвенки ачин», что означает: «Нет оленя — нет и эвенка».

Вместе с тем с развитием экономики многое в жизни оленеводов изменилось, в том числе из-за работы лесозаготовительных, золотодобывающих компаний, проведения нефтегазопроводов в местах, где традиционно располагались оленьи пастбища, сокращаются территории выпаса оленей, тем самым уменьшается естественная среда их обитания, что ведет к сокращению числа оленей и, как следствие, к утрате культуры эвенков.

Я в свою очередь, стремлюсь быть достойным примером для моих сыновей —  оленеводов, оставаясь верной национальным традициям, невзирая на встречающиеся трудности, с рождения прививаю детям, внукам любовь и преданность родным корням, оленеводству, чтобы и дальше жило дело наших предков.

Александра Васильевна Маркова (Авелова)

пос. Хатыстыр Алданского района

Фото на главной: Марковы на Дне оленевода